Как игрок Круифф был проводником идеи «тотального футбола», как тренер он придерживался тех же принципов. «Я люблю, когда моя команда владеет мячом, я люблю, когда она атакует, - объяснял он в одном из интервью принципы своей философии. - Я предпочитаю, чтобы моя команда владела инициативой. Мне не нравится «другой» футбол, когда команда длинными передачами доставляет мяч вперед, а потом пытается прессинговать соперника. Такой футбол основывается на силовых качествах, мне же импонирует индивидуальное мастерство».

Игровая система Круиффа зависела от взаимодействия игроков на ключевых позициях. Он выделял хребет команды, который составляли вратарь, пара центральных защитников, центральный полузащитник и центральный нападающий. Остальные шесть игроков действовали на флангах: двое вингеров, прижимаясь к бровкам, обеспечивали широту атаки, крайние защитники и полузащитники присматривали за флангами. В общем и целом система должна была поддерживать постоянный ритм атаки.

На протяжении всего времени работы с «Барселоной» Круифф пытался конструировать команду, которая была бы способна действовать в рамках его системы, он никогда не успокаивался, постоянно укрепляя и развивая состав. Он приглашал новых игроков, избавлялся от старых, пытаясь закончить замысловатый рисунок, видимый только ему. Некоторые исполнители подходили идеально, другие вообще оказывались лишними и неуместными, но спустя три года Круифф наконец-то подобрал группу игроков, способную творить волшебство, он собрал в одной целое индивидуальности, заставив их действовать как единый механизм, как «команда мечты».

«Мятеж» в отеле «Эспериа» позволил Йохану в самом начале работы пригласить сразу одиннадцать новых игроков. При этом показательно, что почти все они были испанцами и представляли испанские клубы. Среди них оказались Хосе Мария Бакеро и Чики Бегиристайн из «Реала Сосьедада», а также Хулио Салинас из «Атлетико», ставшие лидерами новой команды.

Из молодёжной команды Круифф подпускал к основе пятерых, в том числе Гильермо Амора и Серхи Бархуана. Единственными иностранцем стал защитник Алоизио из бразильского «Интернасьоналя».

Будучи хорошо осведомленным в особенностях Каталонии, Йохан Круифф сознательно использовал местные акценты в комплектации состава. В последнее время командой руководили иностранные специалисты - немец Латтек, аргентинец Менотти, англичанин Венейблс, а лицо «Барселоны» определяли иностранные исполнители - немец Шустер, аргентинец Марадона, британцы Арчибальд и Линекер.

Такая политика поставила клуб в зависимость от импорта футболистов и тренеров, лишив болельщиков, как считали местные обозреватели, чувства причастности, столь важного в случае с «Барселоной».

Круифф родом из Голландии, где воспитание собственных футболистов поставлено на поток, и он по-особенному относился к игрокам, вышедшим из клубной школы.

Впоследствии Йохан вспоминал, что ему посчастливилось оказаться в команде, когда на подходе была группа талантливой молодежи.

Однако при этом он понимал, насколько важно, что в составе есть воспитанники клуба: «Болельщики любят, когда на поле выходят игроки, с которыми они могут себя ассоциировать. Поэтому, если тренеру приходится выбирать между иностранным и местным исполнителями одного уровня, следует отдать предпочтение своему игроку. Открою секрет - в случае, если дела пойдут не так, как следует, вряд ли болельщики станут безжалостно освистывать тренера, который делает ставку на местные кадры. Беспроигрышная ситуация».

Однако точно так же, как Йохан Круифф не признавал полутонов, когда речь шла о тактической системе игры его команды, он не выстраивал ровных отношений со всей командой.

Если кто- то из игроков по какой-то причине не подходил ему, он не пытался найти точки соприкосновения, а делал все, чтобы избавиться от нежелательного исполнителя. По завершению первого сезона Круиффа в «Барселоне» команда рассталась сразу с двумя очень важными игроками, и в тот момент казалось, что Йохан допустил ошибку.

Речь идет о замечательно освоившемся в Испании бомбардире Гари Линекере, а также Франсиско Карраско, который был в структуре клуба с 16-ти лет и вроде бы прекрасно подходил под идею «каталонизации» «Барселоны».

У каждого участника конфликта есть свой взгляд на причины разрыва. Линекер пропустил начало сезона из-за гепатита, который помешал ему сыграть в полную силу на чемпионате Европы 1988 года.

«Когда я вернулся в состав, Круифф поставил меня на правый фланг атаки, - жаловался бомбардир. - И это при том, что я идеально подходил под его видение футбола именно как центральный нападающий. Мне нравится, когда подо мной действует кто-то из полузащитников, что дает возможность мне играть как можно выше. Но тренер предпочел в этой роли Хулио Салинаса».

Круифф считает, что сдвинул Линекера на правый фланг, чтобы как раз предоставить ему больше пространства, дабы тот мог продемонстрировать свои скоростные качества.

Но обычно сдержанный и вежливый Гари склонен видеть в этом изощренное желание выжить его из команды. «Расчет Круиффа был прост - он лишил меня индивидуальности, ведь никому не придет в голову всерьез назвать Гари Линекера способным правым крайним, - считает англичанин. - Чем хуже я играл на неродной позиции, тем быстрее росло недовольство публики, а это было оправданием, чтобы избавиться от меня».

Карраско оказался на левом фланге атаки, и эта позиция тоже была ему не по душе. «Мне приходилось подолгу простаивать в ожидании мяча, тогда как мне лучше всего удавалось проявить свои качества, постоянно оказываясь в гуще событий», - объяснял каталонец. В результате, летом 1989 года, Линекер вернулся в Англию, где воссоединился в «Тоттенхэме» с Терри Венейблсом, а Карраско перебрался во французский «Сошо».